НА прилавке. РУ

В канун нового, XIX столетия, прямо в новогоднюю ночь, с 31 декабря на 1 января 1801 года, аббат ордена театинцев, основатель и директор астрономической обсерватории в Палермо, на острове Сицилия, Джузеппе Пиацци открыл первую малую планету в «пустом» промежутке между Марсом и Юпитером. В честь богини плодородия — покровительницы Сицилии он назвал ее Церерой и написал о том в Миланскую и Берлинскую обсерватории. Неожиданно Пиацци заболел. Долгое время он был лишен возможности подходить к своему телескопу. Между тем на Европейском континенте бушевали наполеоновские войны. Италия была наводнена воюющими армиями, и письма Пиацци ползли черепашьими темпами. Когда же наконец они нашли адресатов* то сколько ни всматривались астрономы в звездные россыпи, новооткрытой планеты нигде не было видно. Она вошла в соединение с Солнцем и безнадежно потерялась в его лучах. У Пиацци остались данные наблюдений движения беглянки всего лишь по небольшой дуге в несколько градусов. Сколько он ни бился над построением всей орбиты по этим скудным данным, ничего у него не получалось. Все положения, где должна была находиться планета после того, как она покинула район Солнца на небесной сфере, оказывались ложными. Церера была безнадежно потеряна. И вот тогда этим вопросом занялся Гаусс, малоизвестный приват-доцент Брауншвейгского университета. Он изобретает новый точный способ вычисления орбиты небесного тела всего по трем измерениям и указывает место, где должна находиться исчезнувшая планета. Новогодняя история получила достойное завершение. Цереру по указаниям Гаусса отыскали в последнюю ночь 1801 года.

В 1802 году вторую малую планету открыл близкий друг Гаусса, известный уже нам врач и астроном-любитель Генрих Вильгельм Матеус Ольберс. Он назвал ее Палладой в честь дочери Зевса — Афины. И снова Гаусс вычислил ее орбиту, пользуясь своим методом. Результаты этих исследований, обработанные со скрупулезной точностью, появились в 1809 году в сочинении «Теория движения небесных тел». Эта работа принесла молодому математику всемирную славу.

Скоро открытия малых планет посыпались, как из рога изобилия. Сначала новых членов солнечного семейства называли мифологическими именами Древней Греции, но список их истощился, а планетки все прибывали и прибывали. В ход пошли другие имена, а потом и цифры…

Примерно с 1845 года, когда наблюдатели открыли пятую малую планету, названную Астреей, новые небесные тела стали называть также астероидами. Все они, скорее всего, обломки большего или меньшего диаметра, неровной, угловатой формы. Причем, общая масса всех астероидов лишь немногим, может быть, больше, по мнению астрономов, тысячной доли массы Земли.

Произойти они могли либо в результате взрыва крупной планеты, либо оттого, что первоначальное вещество на заре образования нашей системы сгустилось не в одну крупную планету, а во множество мелких. Была когда-то даже теория, называвшая прародительницей астероидов несуществующую планету по имени Фаэтон, с орбитой, расположенной как раз на расстоянии, указанном Тициусом и Боде. Однако согласиться с таким предположением сегодня довольно трудно.

Солнечная система богата всевозможными небесными телами. Кроме уже перечисленных: планет, астероидов и комет — не следует забывать и о метеорах, время от времени посещающих Землю и оставляющих на лице нашей планеты заметные оспины. В межпланетном пространстве немало пыли и газа, создающих слабое свечение ночного неба. Все это «хозяйство», раньше исследуемое, в основном, теоретическими методами, в век ракетной астрономии становится доступным непосредственному изучению.